С самого детства Шелдон Купер был не таким, как другие дети. Его ум работал с невероятной скоростью, опережая школьную программу на годы вперед. Но в его собственном доме этот дар не находил понимания. Мать Шелдона, женщина глубоко верующая, видела в его научных книгах и формулах скорее вызов вере, чем повод для гордости. Она молилась за его душу, беспокоясь, что цифры и теории заменят ему Бога.
Отец, в прошлом тренер школьной футбольной команды, и вовсе не знал, как общаться с сыном. Их миры не пересекались. Вечера отец проводил в кресле перед телевизором, в руке у него почти всегда была банка пива. Громкие спортивные трансляции заглушали тиканье настенных часов и шелест страниц в комнате Шелдона. Иногда он смотрел на сына с недоумением, будто тот говорил на неизвестном языке. А Шелдон и правда говорил на нем — на языке физики и математики.
Со сверстниками дела обстояли еще печальнее. Пока они гоняли мяч или спорили о мультфильмах, Шелдон размышлял о фундаментальных законах мироздания. Детские игры казались ему бессмысленными. Вместо того чтобы мечтать о новой игрушке, он строил планы, как раздобыть редкие химические реактивы или выяснить, где можно приобрести образцы обогащенного урана для своих опытов. Такие вопросы, заданные одноклассникам, вызывали лишь испуг и насмешки. Его считали странным, а порой и пугающим.
Так и жил юный гений — в полном одиночестве, зажатый между религиозными проповедями матери, равнодушием отца и непониманием всего окружающего мира. Его лабораторией была собственная комната, а единственными собеседниками — книги. Они не осуждали его за необычные мысли и не называли "белой вороной".
